05-29-2024, 03:17 PM
Джек из Ньюбери (Делонэ)
Если бы Елена удовольствовалась чесанием шерсти, - Вместо того чтобы порождать войну своею красотой, - она не сделалась бы любовницей господина Париса, - От нее не погибло бы столько людей - Мы же, в это-время, во имя любви и дружбы - Мы соединились, дабы поддержать ремесло. Мы тебя выпустим, если ты обещаешь выполнить эту свою службу с полным усердием. Но и нам пора было выйти к баронессе, и я встал и подошел ко гробу старушки с одной стороны, а Лина - с другой. Я уж не знаю, было ли ему известно все, что я натворил до этого времени, но он был ко мне неимоверно милостив и действительно позаботился обо мне, как никто из русских, а баронесса и вообще все женское поколение знали все мои бедствия. Ей сейчас же представилось, что она выдала себя; покраснела до того, что на главах выступили слезы, и сказала, напрягая силы, чтобы вышло естественно. Они ужасны, а мы слишком мало делаем или ничего не делаем для того, чтобы они стали иными. Кроме того, обе девушки занимались живописью на материи и на фарфоре, и произведения их в обоих этих родах были так замечательны, что их покупали за границу. Но, приблизившись к ней, я увидала в своей руке свое собственное сердце.
Понятно, что я передала девочкам только то, что может быть доступно их юным понятиям об ужасных характерах тех русских женщин, которые утратили жар в сердце и любовь к Всевышнему. Она окончила свое дело с честию и пять лет перед этим отпущена с пенсиею, которой ей было довольно на то, чтобы жить с дочерью в своем городке безбедно. В небольшой комнате, грубо, но обильно меблированной простой крашеной мебелью, посредине стоял Павел Павлович, одетый лишь до половины, без сюртука и без жилета, и с раздраженным красным лицом унимал криком жестами, а может быть (показалось Вельчанинову) и пинками, маленькую девочку, лет восьми, одетую бедно хотя и барышней, в черном шерстяном коротеньком платьице. Она была мокра, от волос до ног, - Приди, моя любовь, перепрыгни поток. Большею частию наши писатели даже не останавливаются в своем развитии, а продолжают делать все новые и новые шаги до тех пор, пока пишут. Часу в шестом Вельчанинов вошел наконец в один ресторан (весьма сомнительный, но французский) на Невском проспекте, у Полицейского моста, сел в своем обычном углу за свой столик и спросил свой ежедневный обед. Она имела полную возможность остаться и в Петербурге, но свет ей прискучил, и она предпочла возвратиться под свой отчий кров, где у них еще была жива бабушка.
«Здесь, в Петербурге, скверный воздух, - сказал он. Таким образом и устроилось, что комнаты его приходила убирать каждое утро дворничихина сестра Мавра, которой он и ключ оставлял, выходя со двора, и которая ровно ничего не делала, деньги брала и, кажется, воровала. Вельчанинов выскочил из коляски и, несмотря на тесноту, на городовых и на то что карета Павла Павловича въезжала уже на мост, подбежал к самому окошку. Видите, - забормотал Вельчанинов чрезвычайно скоро, краснея и смотря совсем в сторону, - вам бы следовало завтра непременно быть у Погорельцевых, познакомиться и поблагодарить, - непременно… Если вам нужна мужская помощь, свяжитесь с нами удобным для вас способом. Я сказал, что вы "хищный тип", - в насмешку вам сказал. Я привожу вам это письмо хотя и на память, но совершенно дословно, как будто я его сейчас читаю. Пишет: «Как я была потрясена и взволнована, читая письмо ваше, уважаемый друг. Это как-то уж невозможно-с, - проговорил Павел Павлович, с ужимкою и хитро, как показалось Вельчанинову, засматривая ему в глаза.
Да что уж такую глупость без нужды рассказывать! Да уж за это, - говорю, - будьте покойны, - и привел ему шутя слова Тургенева, что «нашей русской сути из нас ничем не выкуришь». Да уж это myzh-na-chas99.ru, - говорю, - конечно, как водится. Да как же-с, отпустить так ребенка, и вдруг-с - положим с таким искренним благоприятелем, как вы, я не про то-с, но все-таки в дом незнакомый, и такого уж высшего общества-с, где я еще и не знаю, как примут. Только все-таки это ужасно смешно. Это не был повод сконфузиться, но и я, и Лина - оба сконфузились. Это так именно было написано. Вот ты и смотри, чтобы никак над собою этого не допустить. Вот бы взяли с ним бутылочку да и выпили вместе. Было в этом во всем даже нечто детски-эгоистическое: никакого внимания к душевному состоянию человека, а только свой вкус и баста! Джек должен был поставить только шесть человек, а он нам привел за свой собственный счет сто пятьдесят человек. В один прекрасный день он поделился с ней своими намерениями и спросил ее, хочет ли она за него выйти замуж. Лина давно умерла, и мать ее, баронесса, сестра моя, тоже умерла. Моему семейному счастию угрожало неожиданное бедствие с другой стороны: всегда пользовавшаяся превосходным здоровьем Лина начала хворать.
Если бы Елена удовольствовалась чесанием шерсти, - Вместо того чтобы порождать войну своею красотой, - она не сделалась бы любовницей господина Париса, - От нее не погибло бы столько людей - Мы же, в это-время, во имя любви и дружбы - Мы соединились, дабы поддержать ремесло. Мы тебя выпустим, если ты обещаешь выполнить эту свою службу с полным усердием. Но и нам пора было выйти к баронессе, и я встал и подошел ко гробу старушки с одной стороны, а Лина - с другой. Я уж не знаю, было ли ему известно все, что я натворил до этого времени, но он был ко мне неимоверно милостив и действительно позаботился обо мне, как никто из русских, а баронесса и вообще все женское поколение знали все мои бедствия. Ей сейчас же представилось, что она выдала себя; покраснела до того, что на главах выступили слезы, и сказала, напрягая силы, чтобы вышло естественно. Они ужасны, а мы слишком мало делаем или ничего не делаем для того, чтобы они стали иными. Кроме того, обе девушки занимались живописью на материи и на фарфоре, и произведения их в обоих этих родах были так замечательны, что их покупали за границу. Но, приблизившись к ней, я увидала в своей руке свое собственное сердце.
Понятно, что я передала девочкам только то, что может быть доступно их юным понятиям об ужасных характерах тех русских женщин, которые утратили жар в сердце и любовь к Всевышнему. Она окончила свое дело с честию и пять лет перед этим отпущена с пенсиею, которой ей было довольно на то, чтобы жить с дочерью в своем городке безбедно. В небольшой комнате, грубо, но обильно меблированной простой крашеной мебелью, посредине стоял Павел Павлович, одетый лишь до половины, без сюртука и без жилета, и с раздраженным красным лицом унимал криком жестами, а может быть (показалось Вельчанинову) и пинками, маленькую девочку, лет восьми, одетую бедно хотя и барышней, в черном шерстяном коротеньком платьице. Она была мокра, от волос до ног, - Приди, моя любовь, перепрыгни поток. Большею частию наши писатели даже не останавливаются в своем развитии, а продолжают делать все новые и новые шаги до тех пор, пока пишут. Часу в шестом Вельчанинов вошел наконец в один ресторан (весьма сомнительный, но французский) на Невском проспекте, у Полицейского моста, сел в своем обычном углу за свой столик и спросил свой ежедневный обед. Она имела полную возможность остаться и в Петербурге, но свет ей прискучил, и она предпочла возвратиться под свой отчий кров, где у них еще была жива бабушка.
«Здесь, в Петербурге, скверный воздух, - сказал он. Таким образом и устроилось, что комнаты его приходила убирать каждое утро дворничихина сестра Мавра, которой он и ключ оставлял, выходя со двора, и которая ровно ничего не делала, деньги брала и, кажется, воровала. Вельчанинов выскочил из коляски и, несмотря на тесноту, на городовых и на то что карета Павла Павловича въезжала уже на мост, подбежал к самому окошку. Видите, - забормотал Вельчанинов чрезвычайно скоро, краснея и смотря совсем в сторону, - вам бы следовало завтра непременно быть у Погорельцевых, познакомиться и поблагодарить, - непременно… Если вам нужна мужская помощь, свяжитесь с нами удобным для вас способом. Я сказал, что вы "хищный тип", - в насмешку вам сказал. Я привожу вам это письмо хотя и на память, но совершенно дословно, как будто я его сейчас читаю. Пишет: «Как я была потрясена и взволнована, читая письмо ваше, уважаемый друг. Это как-то уж невозможно-с, - проговорил Павел Павлович, с ужимкою и хитро, как показалось Вельчанинову, засматривая ему в глаза.
Да что уж такую глупость без нужды рассказывать! Да уж за это, - говорю, - будьте покойны, - и привел ему шутя слова Тургенева, что «нашей русской сути из нас ничем не выкуришь». Да уж это myzh-na-chas99.ru, - говорю, - конечно, как водится. Да как же-с, отпустить так ребенка, и вдруг-с - положим с таким искренним благоприятелем, как вы, я не про то-с, но все-таки в дом незнакомый, и такого уж высшего общества-с, где я еще и не знаю, как примут. Только все-таки это ужасно смешно. Это не был повод сконфузиться, но и я, и Лина - оба сконфузились. Это так именно было написано. Вот ты и смотри, чтобы никак над собою этого не допустить. Вот бы взяли с ним бутылочку да и выпили вместе. Было в этом во всем даже нечто детски-эгоистическое: никакого внимания к душевному состоянию человека, а только свой вкус и баста! Джек должен был поставить только шесть человек, а он нам привел за свой собственный счет сто пятьдесят человек. В один прекрасный день он поделился с ней своими намерениями и спросил ее, хочет ли она за него выйти замуж. Лина давно умерла, и мать ее, баронесса, сестра моя, тоже умерла. Моему семейному счастию угрожало неожиданное бедствие с другой стороны: всегда пользовавшаяся превосходным здоровьем Лина начала хворать.
[url=]https://myzh-na-chas99.ru/[/url]
